Увиденное убедило Машу в ее подозрениях, что ребята что-то затевают – иначе что могло побудить их в такую погоду выйти из дома. И она сильно сомневалась, что такое мероприятие входит в расписание праздника.
– Эй, Оторва, и ты, Зеленый и Чешуйчатый! – весело окликнула она ребят (так как голос был Ааза, а некто в красном двигался ну совершенно как Скив). – Если вы ищете снежную бабу, то старушка-Маша может вполне заменить вам ее, – добавила она не слишком самокритично. – Или у нас ещё должны быть гости?

С тех пор, как Твигги-Вигги очутилась в сугробах некоего неизвестного – однако очень холодного, так что зуб на зуб не попадал – Измерения, прошло немногим более часа. В первые минуты, в поисках жилья, тепла, и зовя на помощь кого-нибудь, кто может её услышать, она привычно подбадривала себя. Однако вскоре оказалось, что эти подбадривания вовсе... мг-г-гм-м... не соответствовали реальности.
«Может ли замерзнуть рождественский эльф?» Как оказалось, ещё как может. И замерзнуть, и страдать от холода, так что зубы стучат. А стук шел такой, что зубами можно было просто колоть орехи для... скажем... для рождественского тортика... только и торт, и орехи оставались для Твиг сейчас мнимыми величинами. Мнимыми и недостижимыми.
«Ну хотя бы один кусочек... один малюсенький... И чаю, пожалуйста, целую кружку горячего чая, чтобы можно было окунуться с головой...»
Ничто не помогает от простуды лучше, чем вовремя принятая горячая ванна. А если бы у кого-то ума предложить Твигги чаю в большую кружку, наподобие поллитровой пивной, из которых опохмелялись рождественские гоблины... пожалуй, она б поместилась. Наружу торчала бы только твиггина миловидная головка – в самый раз, чтобы есть свой кусочек торта.
Но ни чаю, ни тортика никто не предлагал, и в очередной раз оглядев себя и смахнув свисающие с носа сосульки, бедняжка обнаружила себя до такой степени сине-фиолетовой, что почти сливалась со своим хорошеньким платьицем-мини популярной в этом сезоне модели «фиалочные лепестки». В красные сапожки с веселенькими беленькими помпончиками набился снег, а задорный красный колпачок не прикрывал даже кончики изящных остроконечных ушей, так что и речи не было о том, чтобы натянуть его хоть капельку потуже.
Твигги и ругала себя, что гналась за модой, хотя следовало бы подумать о практичности, и в то же время...
«Бедный Санта! Что с ним теперь будет?.. И что станется теперь с моими любимыми подружками и друзьями?» – воспоминание о пережитом ужасе и перенесённой потере оказалось насколько острым, что слезы сами потекли у Твигги из глаз и носа, и она в очередной раз стала похожа на Буратино – на такого Буратино, нос которого торчал вертикально вниз и сделан был из сосульки.

Неожиданно Твиг услышала голоса. Большие существа – хотелось надеяться, что существа эти были из таких, кому нравилось справлять новогодние праздники, а не наоборот, как недавно – о чем-то перекрикивались где-то на высоте своего роста, то ли обсуждали, все ли собрались приглашенные, то ли собирались лепить снежную бабу...
Надежда придала Твигги сил, и с усилием отчаянья, резким ударом она сбила с носа гигантскую сосульку. Её очаровательный носик распух и размок, и практически сразу же отозвался болью, протестуя против бесцеремонного обращения, однако Вигги боялась, что если она будет жалеть его и миндальничать с ним, то большие существа уйдут куда-то по своим неимоверно важным делам (например, лепить ещё одну снежную бабу), и оставят малышку Виг замерзать там, где она сейчас и находится.
И Твигги крикнула – но только из горла послышалось лишь едва слышное сипение. Неужели она такая слабачка, что сейчас, когда от этого действительно зависит её жизнь, она не может крикнуть, как следует?
Неправда, сможет. Она не должна сдаваться, ни в коем случае не должна!
Твиг заставила себя прокашляться – что всё-таки было немногим громче сипения – и когда напряжение, сдавившее горло, заметно стихло, то закричала снова, зовя о помощи – и на этот раз у неё получилось.
И раз получилось, и другой, и третий – а на третий раз так получилось, что заложило не только нос, но и уши. Твиг схватила и начала отчаянно тереть их руками, чтобы выгнать слишком громкие для них звуки.
Теперь оставалось надеяться, что все мучения Твигги были не напрасными, и малышку Твиг услышала не только она сама.

«Нет, всё-таки молодец наш Скиви», – с теплом подумала Маша. Из двоих её друзей Скив казался более добрым и более человечным, извергу это давалось с большим трудом. И именно Скив сумел разглядеть и догадаться... в общем, разглядеть, что там было, поскольку Маша ещё не понимала, что, точнее, кого они там нашли.
– Где? – переспросила она, двигаясь за своим учителем следом. – Я не вижу... – нагнулась, чтобы поближе разглядеть предмет, который лежал на снегу, и наконец-то увидела...
Наконец-то Маша увидела ЕЁ.
Возможно, кому-то это может показаться невероятным, но когда маша была маленькая – да-да, очень давно, много лет назад, когда Маша была действитльно в несколько раз меньше, чем сейчас, у неё тогда имелась похожая кукла...
Кукла шевельнулась, и...
– Да это же девочка! – изумленно сказала Маша. – Просто маленькая девочка! Надо же! Она даже меньше, чем Клади! Чудеса-то какие!..

– Я не младенец! – ска... нет, пропищала Твиг, стараясь казаться при этом как можно внушительней – она даже перестала дрожать на несколько секунд. – Я рождественский эльф, а ты... – малышка замолчала, выбирая, кто из троих верзил хуже всего относится к ней, и подбирая для него как можно более хлесткое и обидное слово – и наконец придумала. – А тому зелено-фиолетовому подарков в этом году не видать! Воть! Потому что это я так сказала!
Умостившись поудобнее на держащей её большой ладони – «Святой Николас и его... гх-х-хм-м... олени! До чего же она большая!..» – Твиг состроила глазки великану в красном, что был всё-таки меньше посадившей её на руку великанши и показала нос зеленому великану в фиолетовом, как бы спрашивая его при этом: «Ну что? Съел?..»
В этот момент Твигги даже позабыла, что подарков может не достаться вообще никому. Разве только кто-то очень маленький и легкомысленный не догадается позаботиться о том, чтобы всё вернулось снова на круги своя.

- Вот держи! - Скив снял с себя красное пальто, и накинул его на их новую знакомую. - Так тебе будет теплее.
Метель не утихала. Казалась, что такая погода, продержится как минимум еще несколько дней. Но друзья не могли бросить заблудшую странницу лежать и умирать на снегу. Поэтому было принято решение, отвести ее в дом и обогреть ее.
- Да, конечно! - Скив пытался перекричать самого себя, но он кажется тоже уже начал хрипеть своим голосом. - Не беспокойся... Мы выведем тебя от сюда!
Взяв рождественского эльфа на руки, Скив начал медленно продвигаться вперед. - Ааз, веди! Я следом за тобой!
- Маша! - обратился он к своей ученнице. - Тебе желательно идти рядом со мнойдля того, чтоб мы могли видеть друг друга. И в случае чего, чтоб кто-то из нас, мог помочь другому.

Отредактировано Скив (02-04-2011 19:16:36)

Ну почему ему снова не повезло? Почему все благие намерения дракона разбивались, словно волны о камень, о какие-нибудь неприятности, возникающие случайно практически на ровном месте то там, то здесь?
По всем исходящим признакам, подающий большие надежды питомец Глипа вместе со своими товарищами по играм решили поиграть в праздник, когда все любят друг друга, приглашают друг друга за сто и дарят подарки... или что там принято среди питомцев этого измерения? В общем, во всеобщем доброжелательном настрое Глип не сомневался. Он даже простил своему питомцу и его приятелям некоторое невнимание к своей драгоценной персоне и снизошел до того, что сам пригласил себя за стол, в одиночестве доел с пола салат и закусил веником – и теперь, сытый и довольный и склонный к всепрощению, даже вздумал почеломкаться с самым мрачным и сердитым из зверьков, в надежде, что ласка поможет тому развеселиться и тот прекратит портить своим плохим настроением праздник и всем остальным зверюшкам и перестанет плохо влиять на Скива...
Но ничего не вышло. Зверьку стало плохо и он закатил глаза, определённо собираясь упасть в обморок. «Воды, скорее воды...»
Глип был дракончиком умным и уже успел предпринять некоторые исследования. Он хорошо знал, что воды поблизости нет... но если, к примеру, подышать на эту белую сыпучую штуку хотя бы самым минимальным пламенем первой степени мощности, то этой воды вокруг будет – хоть залейся. И потому Глип схватил уже теряющего сознание зверька за шкирку и поскакал с ним прочь от трактира, засунул его поглубже в самый большой сугроб – так что наружу торчали одни лишь зелёные пятки с неряшливо подстриженными когтями, отскочил и легонько дыхнул на самой минимальной мощности, к которой он был только способен.
Вокруг зверька, тем не менее, сразу образовался бассейн тёплой воды, окруженный стеною льда.
Глип кокетливо наклонил набок голову, распахнул нараспашку пасть, облизал зубы длинным раздвоенным языком и выжидающе уставился на приятеля своего питомца, как будто собираясь сказать:
«Ну же... Где твоя благодарность?..»